В 2024 году увидело свет полное репрезентативное собрание стихотворений американской поэтессы Мэри Эллен Солт (1920-2007), подготовленное её дочерью Сьюзен. Имя Солт известно практически каждому исследователю и любителю визуальной поэзии и англо-американского неоавангарда; в то же время до сих пор едва ли кто-либо вспомнил бы больше, чем несколько её самых известных текстов из сборника Flowers in concrete¹ (1966), признанного шедевра конкретной поэзии.
Солт начала свой путь в литературе в конце 1950-х годов как последовательница и ученица Уильяма Карлоса Уильямса, а также как автор лекций и статей о его творчестве. В 1960 году Уильямс в личном письме Солт отзывался о её поэзии следующими словами: «Я не знаю, Мэри, дорогая, сможешь ли ты всегда противостоять вызовам, которые бросает жизнь женщине. Искусство — единственное освобождение и для мужчины, и для женщины, но женщина более уязвима в глазах мира. Ты очень сексуальна, удивительно сексуальна, как Сапфо, но ей должно было стать лесбиянкой, чтобы существовать в мире, где мужчине приписывается роль лидера». Ряд стихотворений, которые читал Уильямс, вошли в первую часть данной книги под заголовком "What a girl might have said" ("Что могла бы сказать девушка", 1957-1975 гг.). Эти стихотворения, написанные ещё в привычной «строчной» форме, безусловно отмечены влиянием самого Уильямса и представляют собой скорее образчик позднего модернизма, нежели постмодерна. «Сексуальность» этих текстов, о которой пишет Уильямс, видится не столько заигрыванием пожилого поэта со своей ученицей, сколько маркированием эксплицитно женственной² природы её текстов, которая проявляется уже в первом стихотворении цикла, "With child" ("С дитём"):

если в моём состоянии
я округляюсь как
земля стала круглой

размякшая как слива набирающая
форму до полного
контура солнца

если я небо в котором
крыло бьёт
о море где

рыба плывёт
в моей вечности
почему же я

хочу сблевать
этим нечто

Этот текст, демифологизирующий беременность и гармонию «женской доли», достаточно убедительно рифмуется со скандальным стихотворением англо-американской поэтессы и феминистки Мины Лой «Роды» 1914 года, начинавшегося следующими строчками: «Я центр/ Круга боли / Преступающего пределы во всех направлениях // Дела обыденного солнца / Меня не касаются / В моем переполненном мире агонии / ...».
За "What a girl might have said"следует факсимильное издание ставшей визитной карточкой Солт книги "Flowers in concrete". В этой работе Солт стремилась создать своеобразный сад из стихотворений, каждое из которых своей визуальной формой и содержанием представляло собой какой-либо цветок. Солт начала работу над книгой в 1963 году, сперва составив её в рукописном виде; впоследствии, в 1966 году, "Flowers in concrete" была издана в типографском оформлении дизайнера Джона Дэрстина как его выпускной проект. Стихотворение "Forsythia" ("Форзиция") без преувеличения можно назвать одной из самых известных работ в жанре конкретной поэзии.
Глубину вовлечённости Солт в движение конкретной поэзии можно оценить по следующему циклу книги, "Words and spaces" ("Слова и пространства", написанному между 1960-ми и 1980-ми). В августе 1962 года в Эдинбурге Солт познакомилась с одним из ключевых представителей конкретной, визуальной и ландшафтной поэзии, шотландским автором Яном Гамильтоном Финлеем, через которого и узнала о существовании конкретной поэзии. Шесть лет спустя под редакцией Солт выйдет антология "Concrete Poetry: A World View". Несмотря на то, что это далеко не первая и не самая обширная антология, она стала хрестоматийной для движения как благодаря весьма репрезентативной подборке работ, так и за счёт детального описания развития конкретной поэзии во множестве стран, включая как центральные для неё Германию, Австрию, Швецию, Чехословакию, Бразилию, Францию и США, так и весьма неожиданные Финляндию, Турцию, Японию и др. В "Words and spaces" Солт виртуозно применяет едва ли не весь изученный ей арсенал международных конкретистов, а также идеи Чарльза Сандерса Пирса, чьи работы по семиотике служили ей вдохновением. Несмотря на то, что в ряде конкретных стихотворений Солт отчётливо прослеживаются голоса участников её антологии, их сложно назвать подражательскими — скорее создаётся ощущение, что они создавались в рамках равноправного обмена идеями между участниками, формировавшими движение, чей расцвет совпал с пиком творческой деятельности Солт.
Конкретные стихотворения Солт были и продолжают быть представлены на множестве выставок, однако, наиболее радикальные представители конкретной поэзии верили, что она должна покинуть душные галереи и выйти на улицы, где происходит настоящая жизнь, а следовательно, и настоящая поэзия. Именно эту задачу преследует следующий цикл книги "The peoplemover 1968: A demonstration poem" ("Человекодвигатель 1968: поэма для демонстрации"). Цикл открывает фотография демонстрации арт-группы "Фиаско" 1968 года, на которой участники, включая дочерей Солт, держат стихотворения-плакаты как свой политический манифест и призыв к действию. Далее в книге представлены печатные версии этих плакатов, являющие собой убедительные образчики визуальной поэзии, которая, с поправкой на исторический контекст, по своей форме могла бы быть актуальна и в наши дни.
Следующий цикл сборника, "Marriage: a code poem" ("Брак: поэма кода", 1976 год) написан на «универсальном языке знаков и символов» и представляет собой яркий пример семиотической поэзии, придуманной бразильскими конкретистами Десио Пиньятари и Луисом Анджело Пинто в 1964 году. Суть такой поэзии без слов заключалась в создании знаковой системы и установки референциальных маяков для читательской/зрительской интерпретации. Согласно автокомментарию Солт, этой работой она вступала в диалог с композитором Яннисом Ксенакисом, который утверждал, что музыка более, чем поэзия или живопись, способна отражать сложные темы. Для Солт самой сложной темой был брак; однако, она сочла, что привычный язык не способен достойным образом отразить её в стихотворении. В качестве решения Солт разработала собственную знаковую систему и, наделив каждый знак смыслом, представила доязыковую поэму, посвящённую её браку с Лео Ф. Солтом, в котором они состояли с 1946 года до смерти последнего в 1994 году.
Заключительная часть книги, "Letter to the Editor" ("Письмо к редактору") представляет собой публикуемые впервые поздние стихотворения Солт и знаменует её возвращение к строчной поэзии.
От наследия Солт создаётся впечатление, что до конца своих дней она смогла противостоять «вызовам, которые бросает жизнь женщине», таким как рождение детей или забота об умирающем муже в последние годы жизни Лео. Солт будто бы никогда не стремилась ставить собственное творчество превыше своей любви к самой поэзии. В 2010 году увидел свет специальный выпуск журнала "OEI: Mary Ellen Solt — Toward a theory of concrete poetry", представляющий собой сборник критических работ Солт о Уильямсе, американском объективизме, семиотике и конкретной поэзии, и почти вдвое превышающий данную антологию по количеству страниц. Однако "The Collected Poems of Mary Ellen Solt" убедительно доказывает, что устоявшееся представление о Солт как об авторе "Flowers in concrete" и составителе антологии конкретной поэзии не является объективным, и её творчество заслуживает более глубокого прочтения и внимательного изучения.

1 Название сборника представляет собой игру слов и может быть переведено как "Цветы в бетоне", так и "Цветы в конкретном", отсылая к жанру конкретной поэзии, в котором выполнена книга.
2 Английское "sex" также переводится как пол.