Arresplan la florsenversa

Pelstrencansrancs e pelstertres

Сейчас блистает обратный цветок

сквозь острые скалы и сквозь холмы

Раймбаут Оранский

***

баллоны с выкорчеванным молоком

звонят о набуханиипутейчатых камней

я становлюсь источником валежнымпаросткам

и древо моих костей плавно скользнёт по горлу точильщиков

ноги мои, как пароходовый винт, путаются и буксуют в параболах

медуничных сосен, зато ещё немного —

и вдоволь можно будет открывать ворот

***

пёс, обретший комочек шерсти,

всегда шагнёт чуть дальше за дамбу

с её обретённым судоверфевым лоском

пёс черкнёт в судовом журнале:

«сегодня лоцман опять проебался.

а хуже всего: я по глазам вижу,

что ему это нравится».

вынет каюта-вагон осторожно своих пассажиров,

нельзя оцарапать — нечем ведь промыть ранку, да и щиплет

там и случится поцелуй под ногами Зои Космодемьянской — как же иначе

псу будет стыдно за каждое своё непрямое высказывание,

пока на земле ещё остаются девочки с невысохшей краской ногтей

***

зверь небес (возможно, что червь)

путается в коньках и наличниках

и выявляется резко он — чешуйчатый Лорка

как странно ему из возможных видов памяти

оставить нам только стыд и пористость

взвалю для переноса двери, чтобы за ними

приладить хорошенько взбунтовавшегося жука

под марципановыми сводами довёрнутой ладони, вам машет соловецкий юнга

чтобы догнать его, воспользуйтесь автобусом т51

***

Н.И.

ты знаешь, когда-то в Измайлово жил слон, настоящий,

ходил, наверное, мял ольху, но его сочли слишком придворным,

и, собственно, он погиб от изнеженности

вертлявый платок гонимый вдоль капель позднероманского маньеризма,

выцветших еще в Фессалониках, когда мимо неслись пружинные колесницы

прыгающих бомб из фотокарточек над кроватью,

мизинец на клавише, задевающий приветливый кафель клавиши фа-диез заусенцем,

капители взъерошенных клуатров, что хранят по нескольку

искаженных судебных приставов (Sanctuaireschrétiens)

казалось, плёвое дело — пригнуться,

чтобы мозаичные косточки, пущенные из правого угла рогаткой, не попали в девический глаз,

не нарушив его покой

но взмах ставень твоими руками

совершил, кажется, непоправимые изменения эклиптики.

Волчок-Ювенал совершенно доверчиво нам задавал поученья, а я,

заполучив руки Терсита, бежала скорей укрыться в Броселиандкие мхи,

возведенные траекторией петровского ботика.

вспухшие лужи освещали дорогу для lecavaliersansreproche,

его ногтевых палимпсестов, горланистый Гендель спускался вниз по ступеням,

но плюшевые они — грозили оступлением,

и я благодарила рапсовое поле исчерченное экспедиторами,

но чего же еще им тогда от меня потребовалось [нрзб]

***

Вот Верлен в пелерине

Н.С.

Berezinaslied, свáя-прут-свáя —и Наполеоновское сокровище: хлебная пуговица

Кромешный пёс всегда почему-то расстёгнутый

через поле железо моста разгрызает

мост – сам по себе гипероним. Не страшно ему?

плотово-церковный вокзал жаждет себе стеклянной кровли

стремится теплицей быть, но для этого нужны ему Рельсы Пуховые

монах-машинист оглашает щуке хвалу, смеется в глаза

[и правильно делает] на вопрос о буржуазной природе плёса

Грешно ли произносить тот звук, каким дед Борис коня останавливал?*

Мой европейский друг!** Возьми меня за руку

И давай дождёмся последней женщины, способной сплести куклу из кострицы

Жаль ты испугался ее гнусавости, а то бы осенью вместе яблоки собирали.

Что я могу сделать, скажем, из одного стежка?

Шаг будто. Остановиться спросить: почему именно василёк?

Нет, чтобы библейским человеком стать: бросить цветок в мусор.

Крест-заря угощений выложенный на столе эмалевом

отпусти меня. в общем это как гильзы в тамбуре

с правой руки суворовец, с левой – артюр адамов.

Как закончить песню, что прячет вопрос о связи грунтовых вод?

Ибо каждый швейцарский солдат, который погиб под Березиной

равняется количеству хороводов во время вожениясулы на Гомельщине

я так могу жонглировать аффрикатами, а ты знаешь одну – и то

покорёженную: «ТЩ»! Позорный хлев Кьеркегора прикрытый голоногим граалем

Отдадите его босой пстричке – ей же как раз, заинелой, заспанной.

Так лопнула банка с гранитными разводами,

А мне не поверили, что я происхожу из места, где не была никогда

и тут я сама по себе

На это всё равно, на небо над площадью, на трение кожи

Я одно запомнила: «пусть пани не грешит». NB

*«тпррру»

**MonEuropéene

Лапидарий игровых книг

С.

***

— Dzieńdobry! Достаточно ли я репрезентативна?

***

Голова стамбульского мальчика захрясла в автомате обручальных колец. Кому первому подать руку?

***

посеем на ветер стельных самцов!

ты своими руками обязательно утопишь судного короля, отрёшь парусиной лоб — нелегка работа

наш славный <…> в короне цикламенов скажет спасибо, Сафо [АНАГРАММА]

потом долго придется вытаскивать рыбу, собирать по чешуйке, чтобы обнять её, как язык обнимает дентальный испанский шип в слове gracias [ТУТ ЭТОТ ЗВУК НЕ НУЖЕН, ЕГО СЛЕДУЕТ ВЫРВАТЬ]

когда в своей купальской рубахе тут вырастаешь

в тебя впиваются тысячи сотен присосок солнца

и деловитая аква гимнастика

под бензином пронженной горлицей

с двумя лопастями на пляже уродов

***

Альфонсо, ты сплёл мне венок, Альфонсо

я прилежно отвечала тебе,

зачёсывая все гимназические лацканы,

пока моя мать рыскала по обломкам Рима среди стоматитовых горлиц

мне больно, Альфонсо

почему я вижу твой венок на другой женщине

думал ли ты о боли в сырых катакомбах среди гробниц Карла Великого?

***

Слишком причёсанный сад твоего отца

Святой Эммерам следит в нём за стежками небесной плети,

линчующей кусочки небесного червя.

Крикнет пошевеливаться проползающей мимо <…> то ли выдры, то ли еще какой иерархической мегеры.

Разлом дружбы пришелся на 1360 г., хотя, не могу быть точной,

как цифирь чубуков в ловких пальцах под сводами Ватикана

лучше об этом расскажет ногтевая грам.табличка

сімулятарminskmetro

Пану Ц., Ешы, Цімоху

ЭолияВитебщины – Ельня откупоренный купол растерянной капеллы.

Кто же из мальчиков, сжатых зелёной беседкой станет твоим Одиссем, оспенный остров?

Они могут играть в карты моими дедами

пока в Минске так душно

что звон церкви на немиге

которая не была униатской ни разу

режет мне Sinnesorgane

как ложки что водят кругами

по своим тарелкам толстые детки гетмана

а какого цвета глаза Бога

что всматриваются сюда в них?

респонсории садового товарищества

в которых записаны убийства всех минских дворов

minskmetrosimulator мне вместо любовника

перегонные тоннели ноздри

эстакада губы

кунцевщина (катарсис) [придумано мужчинами, чтобы не говорить эякуляция]

в житии порфирия епископа газы сказано

что дьявол разбил Афродиту из мрамора

в Менске дьявол начнёт с побивания стекла и лампочек

на станции ploščapieramohi

EPISTOLA X

Ты говоришь про пеликана! Так что же! Поворачивающий глазами и дородный, он чахнет на пашне, где изголодался и намедни ппогиб от распустной пустыни по-за глазами заборного пугала.

Я читаю письма к любимой женщие, касающиеся кромки сахара сусальной сволочи. Аналойными чернилами гвоздных лавок я пою все ссохлые доски этих акротериев. Девять учебников для корибантовских учеников – вот, что составляет суставы крысы на выпасе. Не трожь их чистыми руками.

Исподовль приходит властитель сада, и не пропустит он радуждку сдержанной гряды. Кулачный узел плёса не даёт мне отбить феакам поклоны.

Кому мы поём свои песни?

Пыльная менора рублено диктует: «Не едьте сюда, вы не доедете». Мальтийский мост подаёт мне 10 (пусть бы даже и 20) возможностей для расторжения. Покойник каткомб – я, я проложу ему дорогу юстиниановыми фресками.

Скрестим же свой стыд. Пробьём кстами.

unversosullal’ombradiMaksimBahdanovič

Налившийся костёл св. Анны прозябает

под балахонным жиром солнца.

Какой геометрический закон

привлёк ко мне за ковёр

марципанные крошки с пятого угла его крестов? Принесён караванами ли, гиацинтовой ли пыльцой?

Кадэнцыябарханаў:

чырвоныявавёркі ў карэнніэгіпецкіхрэгентаў

абіваюцьсмецценаўпрост у грудзі.

Прыйшоў да мяне, касматы,

павітаўся, выраніўшы з кішэнікрэмcупрацьакнэ,

якімскарыстаўся Марат (Ж.-П.) перадтым,

кабвыпусціць з сябе — бы слінуантрапалогіі —

лепшыя сігніфікатырэвалюцыі:

самаробнуюкакарду і нянавісць да немцаў.

Голос его облизывает

густые мембраны полых простыней.

До того, как таблетки пташек,

засмеявшись совсем как курсистки,

выронят его с приставной табуретки

я наклоняюсь, пытаясь раздвинуть колыхание цветовых лопастей в его петличке.

На каком языке мне писать?

ПульхаюццапалічкіСфорцаў і Вісконці з кобламіlangued’oïl. Натакойібуду.

***

Accorriaccorriaccorri, uom, a la strada!

На помощь, на помощь, на помощь, люди на улице!

Чекко Анджольери

Может ли пустота осерчалой хижины

разбить кленовые плотяные костяшки?

Палюбоўныядапасаванні, якіміцерушаццашчырыярапухі

Прилепленная ко мне букашка всё никак не оборвётся,

несмотря на все потрясания подколенной щекоткой

ВыцекЧарнобыльскі шлях на былую Hauptstraße

Тётя в переднике из тореадорской тряпки

гладит всех по хвостам

Разгубленыяшчыліныняміжскагапірса-дамбы

спынілі рух НашагаАзначальніка

Волоокие дьяблы двигают костьми как пластинами пористых камней

благотворительность покрякивает, глядя

круглыми цифрами из блокнотов в кожаных переплётах

Яшчэзастаецца лет дзесяць да таго, калі «ё» стане важнейшай за «е»

Размозжённые аффрикаты кровавые свадьбы спор об ударениях —

в сущности я теряю только невиданные галисийские жёлуди

и ворота секвойи

Але як абгарнуцьдзіцячалавечае ў жоўтаепер’е?

ніяк, яно само

Гвадалькивир, прости меня за золото в ушах.

эй ты, черепаховое яйцо, немедленно пустись в пляс!

Cтарыяапосталы, па калена ў Свіслачы,

здымаюць свае недарэчныяшапкі, прастрэленыя,

яныловяцьакафістыдоўгімівудамі

празтыядзіркі