ИСТОЧНИКУ ВСЕЙ НЕЖНОСТИ

змеи лежат на камнях

каменные змеи

они не думают подниматься

солнце загипнотизировало их кожу

они лежат,

так взбрело

но всегда одна из змей

хоть какая-то

показывает на север

другая цепляет хвостом пальмы

всё спит

всё оживает

змеи лежат и чувствуют себя прекрасно

твердея от света

их кровь как звон бокалов

делает красными их щёки

раздвоенные языки хватают первое попавшееся покрывало

я не распространяюсь о своей любви

я давно о ней ничего не знаю

но я жрец её

это было ясно с мамонтов

и даже пещеры

наполненные водой в трубках

и даже пещеры

где лежат чьи-то яйца

и сколопендра скрученная с саламандрой

танцуют проводниками молний

в этот хмурый день ясного солнца

я её жрец

змеи,

стоящие над и по воле воображения

служат шпаргалкой

тому, кто их решился прочитать

наверно,

они не случайно лежат и сбиваются в кучи

есть животные

которые меняют пол после заката

или оттенка камня,

на котором они лежат

есть животные

пол которых одновременно любой

в зависимости от ситуации

как и не зависимо от чего бы то ни было

само собой возникает

настолько стойкое ощущение

явления чего-то стойкого

как любовь,

которая является источником всей нежности мира

что-то подобное знают все

даже космос

глубокий и замкнутый сам на себе

и любой его житель

что бы он собой ни представлял

души явленье

и то

что я и сам хочу, чтобы всегда

было со мной

***

возвращая радиоактивные камни по карте

хрупкий любит положивший

следующий личными-личными

также сжавших густой шапкой

яркий ответ

ты-сейчас-зеленого,

палящего, мудрости, леди

а те сейчас, личными, яркий ответ, опушка

все карты личные

торнадо

(я больше не стал рождаться)

ненависть, вопль, дельфины, ранцы

раны, границы

грани

черепахи, морские машины

горы

кластеры в красном

желтые

оранжевые деревни

где производят молоко

достают змея

сидят на горе графиков (денди)

глава конституции топчется в кресле

за круглым овалом

(всё уничтожено

обручи

красные тени машин, дух фонтана

зажег и ломает)

и видел тень

древнюю лошадь в тряпках

так бывает

жидкость и бесконечность заканчиваются одинаково

кто-то – в шубе твердый лоб

я тоже мед крыльев мохнатых выращивал

парировал вызовы и белоснежный дельфин с лисой на спине

был кстати

дух вышел – я цел

дух выщелочен

вышел, пестрый как сочетания

и змеистый как языки пчел и ныряющих крыс

мог быть единственным шиповник каноэ

и шипастый шиповник мог быть единственным для каноэ

не он такой

но если дух васильков

и он видит члена год горой

то не показалась белоснежная дама

а и вправду вся в волках

но они мерцали в провалах огня красного вина сухого

сидели, уничтоженные вместо 0,7 змеи

излучение полировало шорох

и танцевало железо в сердце и рыжее –

осень

была белая дама

похожа на сок, молоко, территорию государства

была уничтожена лошадь –

золотой супермаркет

стало много пользы в узких подвижных координатах

втянутых в оси \

кто ты, вопль

кто ты, кластер из тряпок?

я тебя не выращивал, следовательно

ты не ужасен

уничтожено сердце \ работает парк до рассвета

ворочается на кровати хозяин триггеров, сумок, железа

жнущий и ждущий свой полдень

окрашен в цвет урожая пока зеленых

плодов, дающих тени тупо –

это предел слезы крокодила

я вышел \ там волк в волчцах и женщина в белом

и вопль и кластер

тянется ночь \

сраженные действуют скрыто

и следует тело туда, где

скрипящих кроватей венцы проступают

излучать или же доискиваться что там –

так незаметно это

***

всё что только и спит

валит через поле в дыму

колдует упавший варан

полуспящий от кучи ран

пилигирим

распространяя привычность фото в зрачков

отраженьях, что кучу что помнят

всё сброшено в кучу

открыто спят дрова и змеи,

сняв свой кров

и комета как замятие выдвигает язык

птицы,

говоря о них

в шкурах

в чешуе

они привыкли и даже спаслись

поют

строят

ни о чем не

знают