***

Ну куда ты, деточка, разве не видишь, что листья опадают? Лужицы заячьи и те сдались под напором осенним. Я не знаю, что буду делать без тебя. Пойду поскребу коры.

Диночка, всё, чем ты занимаешься, моментально превращается в природу. Твои пальчики, заморозки, дыхание твоё ворсистое, а ещё эти, ну волоски под правой щекой.

Знаю, знаю, ты примеряешь новое платьице, ледяное, с заусенцами, вокруг в собаках шитых. Ну это же прекрасно! Посмотри, какая ты красивая стала.

Настоящая волчья красавица! Так и вижу, как ты едешь по лесу на нефтяном коне, и травинки в тебя целятся, и кожа твоя сусальная – ну всё, ну просто всё!

Ничего роднее, ни бедственнее, ни понятнее. Только когда эти ямочки под облаками, землица чопорная, всковырнешь ботинком – и позарится на тебя.

Ах Диночка, разве это не сказка, что ты скоро вопьёшься в местечко и меня за собой захватишь? Ах старый я, я старый, сохатый, несу полную ответственность, чёрствую, слюдяную.

Вижу в озерцовое окошечко, как скребут жучки поверхность лесную, как перекидываются словечками пунцовые облака, как береза подрагивает, стихает.

Завтра, верю, завтра обернется лес сиднем сиделым, да позарится на богатство соседа своего пустыря, и затырит, ох затырит злобу…

А ты, деточка, тоненькая такая, но ширина моих чувств к тебе раскатывает, как по лесу два жучочка шарик катят в даль огненную, приговаривая: о мои вводные, о мои диковинные, так меня пробираете, что я за вас сердце, истыканное иголочками, отдам.

– Ах, дедочка, дедочка, почто ты мне. Я помню, как на моей спинке ты травинки раскладывал, атласной, чтобы узорчики составлять, чтобы карта дыхания проявлялась, чтобы компас светился, и шерстка моя вела тебя к родничку стабильному.

Помнишь ты как?

Диночка, ну конечно помню! Я сам тебя учил, как зубами потряхивать землю бугристую, как выворачивать кармашки у сыроежек. Знаешь, что грибники становятся частью грибницы, их ресницы прирастают к самому низу мицельному, к самому сокровенному.

– Знаю я, дедочка, потому и кручусь, потому и сбрасываю с себя шкуру дыхания, горловые полипы, незнамо что… выдворяю на простор лиственный чувственные детальки.

– Мне так нравится с тобой разговаривать, обхаживать тебя, смотреть, как ты кружишься, подрастаешь. Как радуешь дедочку то разговором, то обхаживание, то смотром, то кружением, то подрастанием. То тем, что мне нравится в разговаривающих, обхаживающих, смотрящих, кружащихся, подрастающих. Как всё длилось бы нравясь, разговаривая, обхаживая, смотря, кружась, подрастая…

– Дедочка, остановись, и правда голову закружило. Завернуло куда-то, не найду…

– Ох Диночка, как меня повторчики воскрепили, как они силам прилив обеспечили, ох ты моя пяточка, моя лепесточка, моя длинная тропинковая запятая, моя дичь. Моя непомнящая, как заново я переоткрывал твою речь, как расставлял травинки по спинке, как ты мчалась вдаль, оставляя меня наедине с движением, я брал бинокль и глазами растворялся и таял, а потом весна сочилась, лето дымилось и осень оставалась. Так я стал таким.

– Ох дедочка, теперь себя не отвезу вдаль, не заставлю травинками спинку, они обжигают, лишь просто белизной ее облучу – тело местное, лесное будет длиться, как ты, как ты хочешь, не смотри, угадывай, так просторнее, пристальнее.

– Ох да, Диночка, ты всё приливистее, аж словечки призатаились и, знаешь, какие-то у тебя отрасли появились, такие вот волосяные покровы, разницы… Меня это так пыхтит, что и я кубарем становлюсь, подвигаюсь, ежиковые снежинки во мне колобродят, и сам я, полный коры и ручных кузнечиков, засматриваюсь на тебя в телескоп, скребусь…

– Ох нет, дедочка, больше твоего словословия неземного я в руки не возьму, да и рук не нужно, становлюсь белыми ладошками в землю, пробую горстями ртом чёрным, зубы меняю на жемчужины червяные, спину покрываю насквозь шерстинками травяными, ноги отращиваю как чащобы, ствол за ствол, глаза мои – лужи, копытами испещренные, дрожат, нос мой – хвоиночка беспросветная, из которой рык зарится, ну а всё остальное – лес.

– Диночка, нет, нет, дичь моя, как же ты совсем одичала, как же ты одичала совсем, как же ты одичала совсем, как же ты совсем одичала, совсем одичала как же ты, ты совсем одичала как же, совсем одичала ты, Диночка, ты совсем одичала как же совсем, как же ты совсем одичала, одичала как же ты совсем, одичала, одичала, совсем одичало…