Многие стихотворения из этой подборки были написаны от ощущения безвыходности чувственных сцеплений, проносящихся во внутренней ночи, и в ежедневном пробуждении в тайну существования (в котором мы осваиваемся как будто всегда, всё время, пока живём). Иногда сквозь нечто меня проплывало осознание невозможности проявить великолепие нежности в насущную реальность и поэтические тексты казались единственной возможностью выразить полноту любви, её световые грани и остроконечное горение. Виртуальное присутствие через которое проще что-то сказать, чем в реализме взаимодействия, показалось отчаянной возможностью передать любовь, которая не находила постоянного места нигде, кроме текста с говорящим потоком символов. Я как-то назвала себя » Авторка Красной Строки «, и теперь для меня приходит понимание, что только до начала речи, как чего-то ограниченного и пред-расчерченного, можно обрести приволье и ночлег высказывания, находящегося между тишиной дословесного и уличным громом проносящихся строчек-для-всех.
«ЦЕНТР ДЕЖАВЮ» – общее место, связующее безутешных и утешенных, ищущих и найденных, распахнутых и сокрытых. (Можно представить, что все мы двери, открывающиеся каждая по-своему, но, при этом, в одно и то же пространство). Потому что во внутреннем метафизическом просторе всё устроено по иным законам притяжения, и импульсы припоминаний, которые многие из нас как будто вневременно осознают, – окрылённые озарения внеоконной и безотносительной истины (которую невозможно обрисовать словами), готовой принять нас при любом раскладе веера-ветра. «ЦЕНТР», куда слетаются птицы любви, не нашедшие своего воплощения в сплочённом предметно-диктующем мире, который, однако, пронизан безмолвным призывом посмотреть на него не упрощённым и привитым привычкой взглядом, но взглядом, идущим из глубины поиска и жаждущим совершить Побег Из Бедности Восприятия ради общего места, где не бывает одиноко, где вещество цветения побуждает к обмену самыми сокровенными предчувствиями внутри всеединого текста-родства из зазоров-пределов Красной Строки, разомкнутой от безначального начала до бесконечного конца.
Любой язык – это, в каком-то смысле, перевод, и моя поэтика – одно из стремлений объять воздух, то есть проникнуть ещё дальше в поток этих едва артикулируемых тем о том, что невидимо, неосязаемо, безмолвно, но, при этом, на негласном духовном уровне ощутимо так, как возможно, и дано человеческому существу под непрозрачными (с)водами реальности ощущать и предчувствовать своё нефизическое бессмертие.