«Дневник оброс Мальчуганом-Бедным-Покладистым совсем уж, то, что не смеет нынче существовать в замкнутости бытия. Единственные Друзья – это Человек-Птица, Муха-Умная и Муравей-Мудрый, Переработанные Отходы Мясокомбината Солнце, Суть-Вещей, Гелиевая Ручка и Красный Камень»
Целое поколение обдумывалось Детьми-Приглушёнными, голосочки наполняют Сознание, Цветок Искупления пророс в мозге из-за понимания Двуруких Стен Клятвенных

В едином слове преобладает термин «дружба», через виртуозные баталии к яркому темечку, всё это наполняет своеобразным глазом пустоту, которая выглядит забавно лишь при размахивании и активном движении рук, пространство начинает искажаться, тростями избивают Стариков. Я бы наблюдал, но Мой взгляд дальше Вашего представления о Мире, кроме того все Люди угодны для того, чтобы ходить по тротуару, Они светятся и излучают порыв удивительного, но Девушка с тяжёлой сумкой прерывает движение. Золотой катушкой обволакивается Сознание Детского Лепета – Ему интересно куда идти, но Он не знает как. А Сознание Взрослых-Негодяев предпочитает приглядываться к происходящему, вытягивая из событий звуки, не всегда годные для развития музыки. Если сложить в одной точке голоса Сотен-Членов-Стада, перебирая пальцами Их локона, Мы получим Вселенную, созидающую Себя изнутри. Для звука, созданного Нами, Им никто не будет. Потому что этот звук не берет слово «Мы», которому Он служит, как Камень, ударивший по своему отражению – как Мы ударяем по чужому Камешку, отбивая у Него совсем ненужное Нам эхо.

Красный Камень – это увлекательный объект для просмотра: обладает мистикой и различными свойствами. Цель - понимание Его Природы, а контекст в значении мироздания преобразуется в резкое увлечение живым. Систематический анализ духовного и выражение в изучение преданий – всё связано. Медитации, ритуалы и практики.

Солнечный свет никак не влияет на индивидуальность Человека-В-Зачатке-Початочного, Он способен озарять и Сам, без постороннего и прочего (исключительно Вычурного, Выглаженного и Помаженного, Таможенного). Однако если Солнце светит, то Выродки-Суфии уверены, что именно Им положено пожинать плоды затмения в одиночку и бесплатно (озарение ведь только на Них сходит).

В определённой кондиции – Люди, понимаете ли, всего лишь объекты в затмении, Их пророчат Живыми-Светильниками, от Них электрический ток, Они не гаснут, да ещё зажигаются во мраке. Общество в созидании умирает – Они просто преломляют Солнечный Свет. Механизм в простоте. Разве Вы не заметили в Своих медитациях, к чему приводят разговоры с Умными-Мухами? Или с Мудрыми-Муравьями? Муравей и Муха, Мудрые-Умные, на заводе Солнце испускают пугающий повседневный ужас. Как заметил в Свое время Брехт, пока Муравей тащит свой груз к пище, Муху интересует, что это такое. Во время революции в России все для Нас стояло так же — страна, куда так стремилась Молодая Пролетария, должна была принять На Себя излучаемый Нами страх. Звуки застоялись и потеряли свежесть, понятия застряли в Своем развитии, жизнь и смерть стали похожими Друг на Друга, как Близнецы. Всё, во что Я верил, становилось сомнительным, опасным, неопределённым и закрытым. Это был конец. И хотя свобода была рядом — в каждом жесте, в каждой точке пространства и времени, по которым Мы так истосковались, Я не видел Её даже с расстояния. И способен лишь Я одарить Их тысячами иголок в глаза, наслаждение жизнью без страдания – прогулочная боль и есть счастье. Бог чужд любому Человеку, Его сила в Самом-Себе, которая не смирится с мыслью, что Он – «Человек» – самое крайнее неприятие иллюзий свободы и растворение «Я» в коллективной воле Народа.

Рыба в жемчужном одеянии берёт ржавый клинок и идёт убивать Человечество, Ей начинает мерещиться, что Она Сильный Самурай, Люди пугаются и жмут деньги, но это была вовсе не Она, а, скорее, Она сама вселившаяся в другую душу, Чьи дальнейшие события в одной из версии экранизации театрального порева.

Коленвальн значит, новый Русский, думаешь: «Ого! Нет, с Этой Братвой не соскучишься!». Тут, правда, одна закавыка есть. Когда Русский из автомата бьёт, у Него пупырышки на лбу встают.
Прочее, в ожидании безумного, тревога, которая в своём отчаянии Меня напоминает – из юношества в столь мутное, но резкое и приятное: пёрышки у метафизических ковбоев – теперь стоит Его каракулевая папаха, тёмные очки заслоняют нёбо рта, и широкополая в широкую полоску шляпа ковбойская прикрывает снятый скальп, а в голове – срезанная сцена, смотрит Мрачный Старик.
Мои чувства преодолевают длань,«я сам по себе скрученный бленд в бант, и моя тварь во все видения ясна» – это Ветхий Милитаристский Бог в черепе и глине и Я ищу его.. так-то, а потом Он, видимо, расслабился и реально перестал думать про мясокомбинат, и вернулся в реальность, а там приглушённые голоса за стеной – что опять, Человек-Птица?

Я умер – и Я живой, потому что все ещё дышу этим воздухом. (Ср.: Я жив – но это не значит, что «Я существую»). Пытаюсь продираться через охламония кожаных желёз, тягучих обломков железа, каменным джунглям, и в олове прорастает металлургия глубокой литургии в небесные свода, которые простираются на километры приглушённой частичкой паприки, то, что в облике виднеется давно, но: "Мой дух – это Индеец", – сказал Я с кривой улыбкой, а если бы Индеанину не давали чихи, Мы бы стали трупами. Никогда не знаешь, куда Тебя занесёт. Однажды Я обварился чаем, когда был в Стейт-Билдинге, там Этого добра хватает.

Про свиной окорок Религиозные-Ребята не растолковывают уста Свои, ведь Они наблюдаемы Богом, их концепция в полноте противного акта, Мой стол превратился в кожную отделку автомобиля, под которым мясо означает, что в познании глубока способность Существа к мышлению, отражают силы через град прожитого, к рождению готовят будущие знания, заложенные в фундаментальном Родительском контроле, а за Ним, можно, например, сказать, что наполненные на четверть реестровые баржи перегружены Зародышами, то, чему в природе дают имена, а в Нашем мире всё погружено в тёмный океан непознанного.

Дикий Варвар под Маленьким телом Ребенка, что в Свою очередь отражает фразу «веретеном перерыто и заплетено порытой копотью» (Burding Red — «Вульгарная и искренняя история»), отражает самосознание реальной трагедии Матери, несущей на плечах тяжесть забот о Ребёнке и ответственной за его сексуальную жизнь. Корней Чуковский, по-видимому, больше верил традициям, чем Гумберту Гумилёву. [1] ]). И Р. Г. Грант — Old Winterworld. Ann Arbor, 1984. С. 21.

В рудиментарности остаточного производства, раскрывается фабула иррационального, но не придуманного, в пространстве Мёртвых Действующих Лиц – конечных дорог, меридианы Мёртвых-Людей в странности событий, фрагментальность в фатальности жизнеобеспечения истлевающих нужд дряхлого чуба. Из жизни вытекла не вечная формула «и тоже я вам желаю вашей смерти», а бессюжетная, но не аргументируемая конструкция (под инструкцией): автоматизированное голодание – это лучший способ сохранить в живых Стариков.

Я пытаюсь искоренить всё зло изнутри Себя и наружу выливаю к Прочим, а впрочем, что далее, то и в списке по плану, мол, глядите: для багрового темени быть больше, чем Птица – это надобное явление, у Неё созидающее крыло издаёт звуки под гогот Дневных-Горгон, сшитых жёлтой нитью, а в этом потоке рыскают Рыбы-Филины и Журавли, собирают нечто вроде малой тыквенной природы, окружают и обманывают Её, становятся невидимыми и терпеливо ждут Своей доли.

Три Беспокойные Птицы прорвались сквозь тернии запутанных лепестков внутрь моего размышления о Сущем – Им, что о Нашем, что о прошлом говорить в действительности будущего; Люди прерывают сквозные дырки горла утробами Мёртвых-Матерей, проявление полуактивного движения извилин мозга, и проступок отличающийся жестокостью по отношению к Людям Без Конечностей.

Человек Без Конечностей несёт в Своей сумке Солнце. Марсианский бумеранг к отправной точке возвратился (Известия, 2000 г., 20 окт.). Известные Пионеры секуляризуют Мёртвых Академиков, утопленных в потоке слов, А. Амирханян говорил:«Великие религиозные праздники необходимы для того, чтоб Русские смогли понять, что Мы и есть Бог». Империя лжи, город Крыс.
Тихий протяжный стон, Я шепчу Близкому Человеку о скорой смерти: «Неужели, всё созданное Людьми оборачивается вспять и покроется пеленой плесени ровно за три дня?». Мой Дорогой, Существо Само по Себе в плёнке пузырчатых ножей, которые протыкают Его нервные окончания, а рука оживает и отращивает на тыльной стороне глаз. Он, подмечая всё нужное, исчезает и превращается в Птичку, улетающую далеко в небо и, выходя за границы космоса, оборачивается к Солнцу ресницами вправо.

Человек-Птица и его всхлипы об умершем поколении ((В августе 1998г.) [Сост. Е. Доброхотов] // Независимая газета умерших. 1998. 25 августа. С.З. Подпись: Усище. Ср.: Шишкин М. Слёзы Деканата // Забытое королевское слово. 1997. 13 августа, 8 августа) встречают филологический курьёз Мужчин в Белых Костюмах – предложение поступило, что в интервью нужно обменяться презервами, но тональность голубиных крыльев (в особенности Снегирей) – иная, весёлая и бесхитростная.

Муравей-Мудрый в пальто коричневом, Он купил газету, думал о смерти, превратился в нитку и вспрыгнул к Кошечке, закурив сигару и дальше продолжил: «Да, Я, правда, выступал в радиоэфире, когда Мне было всего 8 лет! Но, это прошло, а чувства до сих пор остались – именно такого Мне не хватает сейчас»
Его спросила Муха-Умная об этом: «И правда ль, Моё бремя о Твоё захолустье кочернулось копкой и цацкой?»
Муравей-Мудрый в свою очередь: «Жежжевелевый и поросший мхом ответ, на вопрос и в знатности – сила».

Старый Зимний Мир забурлил во мне острокрылым чувством истинного долга, Я стою голым перед Публикой, Мне комфортно и снова жить хочется, сигареты бросились в мазурку, но Моё эго разрастается под сценой и запутывает ноги Зрителей – Мой дух не переносит Умерших к настоящему.
Допотопный Зимний Король – это сборник [М.: ЭКСМО-АКТ, 2003]// Было и прошло // о длинных камышах, морфологии, апокрифических цитат, аллегории, комментарии и сюжет к предстающему захоронению родственников; Сюита из жизни Святого Олафа под историческую музыку («волнение имён собственных»).

"Let burn the world", прочие взыскание не даются Мне, но всё же Вы могли бы оказать мне услугу, отправив письмо к Ним, Грабителям, сидящим в главной конторе – но можно и просто пошибе организовать преступную деятельность, только за время будет платиться меньше, чем Вы бы взяли Меня сзади (Отряд Умерших Собак с жёлтой костью под наростом Вандалов в аквариумных свечах).
Да, можно было бы изменить схему бытия, начертав новый Путь – если взять за основу Адамову-Дощечку и приставить к Ней другую, переворачивающую предыдущую.
В предложении забежищ-убежищ новая система координат. Главное в Сути-Мира не столько то, что делает Крадун-Ганглий, сколько то – что хочет сделать Она. Сможете ли поверить в наличие света в темноте?
Я смотрел на Планету-Маленькую в уголке комнаты, в Ней содержалось продление жизни порождённых Матерью-Инвалидом Безглазых Детей: Люди в Красных-Мундирах и Цивильных-Ливреях цокали, издавая крик на древнем наречии, пугали Маленьких-Птичек в округе. Соль Есмь Суть.
Летательная ласка, заброшенный космодром, хижина внутри дерева от Микрокосмических-Жаворонков-Тысяченожек (ползущих медленно, но изламывающих миллионы жизней ежесекундно) – Кеша-Гадкое-Лицо не противился изломам реальности.
То, о чем писал Бог – и вовсе обычная рутина, переполняющаяся приключениями к Большим Звёздам, затраченных в создание которых не только года, но и понятие об абстрактности ощущения плоти Вселенной-Могучей.
Ночная Бабочка залетела в три часа ночи во время просмотра телевизионной передачи про классическую музыку.
У Девочек с рождения сотня ушей – возможно, Им выхлыстом порезали рты, и Они пытались удовлетворить Свой комплекс, однако, у Них и так острые зубы будущего, тоскующие по сырым водорослям отмели.
Материнское сердце – это Трансцендентальное Существо, пожирающее Ребёнка без остатка. Дети вытворяют Себя невесть чем, а Их лысина – это поляна вытоптанная мыслями, ошибка Моя заключалась в том, что Я слишком сильно доверился Глиняным-Куклам.

Да, Бледный-Бедный-Мальчик смог вытворить до последнего Кудесника, Его скованные движения на железном стуле, после своих страданий Он оставил записку «Я мёртв, но именно это доказывает существование Моей живости».

Пасторалью грешен Человек-Города, глазищами-моргалищами натыкается на иллюзорные цветы из Помятого-Бытия-Вонючего.

Звездочёт-Прыскний жил и штудировал под натиском пуль, но не смог пережить пение Птиц, голос Которых многократно поднимался к Его утробе (Лингвисты определили, что это была технология Полевой Мыши, встроенная в губки).

Запах Рыбы в квартире перебивало дыхание Очень-Лёгкой-Собаки, но Большой Вожатый велел Пахнуть – Они ещё не выбрали из трёх тысяч запахов, которые источает вся квартира, самый нужный для жизни и деятельности. Запах Рыб никогда не рассеивался. Рыбой, чтобы Она стояла в стороне и не беспокоила новеньких, ведь Они ещё не выбрали из трёх тысяч запахов, которые источает вся квартира, самый нужный для жизни и деятельности. Запах Рыб никогда не рассеивался.

И тряпьём-волкобой, пространство исчезает, куклобишь, Сынок, все Люди с ужимками рождаются, а Шикарам-Дикарям хоть бы хны!

Опалом шлифованным Моя судьба исписана, вышел из сортировочных крючьёв, да сгинул в заводах металлургических.

Где же обелиск пространной мудрости, когда фанерный лист у Вульгарной Орины в норе?

Кружево на красной тарелке переполнено страданиями Людей из города Солнечного Колодца, и Ангел, вздыхая, умирал на глазах Толпы в замусоленном комбинезоне.

Под единственным ночным костром лесённого: "Промёрзши же Мы, амфифильно восприятие природньий".

Ландшафтные системы напоче, как только и не жили. А яко в Гостях Медведки, бысть нас тяжеловатежко.

Берёшь, да и – вомек доишь, но не стоит забывать про скутелые ямы детства! Роскошностнаяскучневаялюботинушная желтизна порочных границ с городом: Природные Закройщики Естественной Радости дихотомией жестокой держат шею цыплячьей хваткой.

Когда в холщовой сумке нёс Я Екклесиаста, то обнаружил, что от деревьев в Его глазах, тяплыйвлачит-казать в усмерть, кифиричны желтки восприятий оголтенелых цветков. Цементируемы хатки Лосей исконно-умных, Лесничье Братство мыкается апотезамитырьенойперепьушьи – ничего не хотят делать!

Отшельничьим угоде не принести волощённой пасторали, сыромятным колымагам лишь в паскальный смех принести увечья в каплющую меховую берложку-подложку. Однако, Костные-Долговязые Подас и Нелитика пограничны со Мной в санях, увёзывают в дальние края Мою грустно́ту, а иначе бы в пялятцым-шадыроском свёл копыта с Алдеушем припряжным.

Из каждого булыжного переулка доносятся искрящие в разьмьи; от кельи Русского Святого: "Чалый брус стеблям прорезал орнаменты, тараминорушая – закатеньки и частеньки, от гнилья покатно-страшего, Пауки налепепли".

И взыскательными прорехами Люди-Коленвальны очаруются прелестями. Бесподобные Кошки, ВольфийскиеТетеревы, Вульгарные Соловьи – императивная ронячивавшицы складная пасть.

В длительные подходы и подводит тёло-врун, даже дюженошно. Старые Стервятники уклончивым взглядом разгогочиваются баритонными руладами над Моими церемониями устаревшмьи.

Подзывают каких-то Каюк, Шрунов-Косяков, Осенёных-Лакавничих и Каглу – Большеротую Сторячью.

Зырящачишь порой от услотянистьи. И что-ж! Процелавочками Отец поворчит, посмотрит на дощенные дотёски, говорит: "Ужасные клирошниковые мирки!".

Мерехлюндия глазного обруча под истяжестью берёз молощавых, пошухла; тяпковыйпоглядкисталь, да, заипято, высерок!

От погнивавшей еды ноги в рецхованье, токма так. Неподостойностьикрых-мышц, поругвьюблистанётНешайствейннаяВеждырезная Тварь.

Сардонический цанговый ревматизм от кавалькады Общества Плесневелых УмудрствующихСплавов-Ежей.

Особенно контрамационнооскверняющихмысльиподкаменной тунгуски – Чигиенна, Погуболика и Синетерпеливая-Птаха.

Житейские коллизии Шишечных Канареек: "Драговидательныйзлослов, ясность – прах!".
Я умер.